Главная / Интервью о Николае II / Первая мировая – не забытая, а преданная война

Первая мировая – не забытая, а преданная война

Сто лет с начала Первой мировой войны – не просто круглая дата. Что-то с тех пор не понято, упущено, потеряно. Кажется, разберись, что было тогда – и изменится что-то в нашем сегодня. Вот и появляются – правда, их пока не так уж и много – статьи, документальные фильмы.

Премьера восьмисерийного документального фильма «Первая мировая» из авторского цикла Феликса Разумовсского «КТО МЫ?» состоится 11 сентября в 20:40 на канале «Россия. Культура».

О том, за что воевали солдаты в Первую мировую, был ли предательством февральский переворот 1917 года и о многом другом Феликс Разумовский рассказал «Правмиру».

– В новом цикле вы наверняка говорите о причинах Первой мировой войны. На эту тему часто можно слышать, что мы воевали неизвестно за что. И солдаты не знали, ради чего их послали умирать.

– Знаете, я полагаю, что разговоры подобного рода содержат изрядную долю лукавства. Неужели вы думаете, что чудо-богатыри, которым предводительствовал Суворов в Италийском походе, разбирались в тонкостях европейской политики конца ХVIII-го века? Нет, конечно. Тем не менее они не требовали объяснений по поводу необходимости перехода через Альпы. Им было достаточно приказа любимого командира.

Когда через сто с лишним лет началась Первая мировая война, ситуация стала уже иной. От русского оптимизма ХVIII-го столетия не осталось и следа. Среди высшего командования не было национального героя, которому доверяет и которым дорожит армия. Любимые командиры, конечно, были, но речь в данном случае о другом. О фигурах масштаба Суворова, Кутузова или Нахимова.

Деятели Ставки, и в первую очередь верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич – это человек весьма средних способностей, не имевший необходимых военных дарований и душевных качеств. Да, в начале войны великий князь был популярен… Только и всего. Для того чтобы посылать на смерть тысячи людей, этого явно недостаточно.

Скажу больше, русский солдат всегда плохо себе представлял имперские задачи и нужды. И здесь я не вижу большой беды. Солдатская верность – вот на чём держалась огромная страна. Однако Первая мировая обнаружила очевидный упадок солдатского духа. И не только солдатского. И потому, в конце концов, мы не сдюжили.

Возникла удивительная, невиданная в истории ситуация: на пороге победы мы отказались воевать, предали самих себя, своё Отечество. Для нас Первая мировая – это никакая не забытая, а именно преданная война. А поскольку вспоминать об этом предательстве и измене неприятно, мы много говорим о бессмысленности той войны, об отсутствии ясных целей, о том, что народ-де не понимал, ради чего от него требуют таких жертв. Впрочем, война была очень и очень тяжёлой, в том числе психологически тяжёлой, это правда.

Феликс Разумовский

Феликс Разумовский

 Война, которая явилась предвестником революции, крушением России?

– Эта война для России закончилась национальной катастрофой, нация совершила самоубийство. Хотя у нас было всё необходимое, чтобы одолеть врага. Как когда-то в 1812 году, Россия должна была отбросить все внутренние распри. И объединиться, хотя бы из инстинкта самосохранения. Увы, этого не произошло. Страна стала стремительно раскалываться, внутренне разделяться – на военных и политиков, солдат и генералов, на власть и общество, на «белую» и «чёрную» кость.

Предрасположенность к такому развалу была давно. Толстой в «Войне и мире» вовсе не случайно изобразил сцену крестьянского бунта в селе Богучарове, в усадьбе князей Болконских. Это была важная примета того военного времени. Нашествие Наполеона, «гроза 1812-го года» поколебала привычный порядок русской жизни. И в этой жизни тотчас проявили себя как сильные, так и слабые стороны. «Придёт Бонапарт, нам волю даст, а господ мы более знать не хотим», – такие слова можно было услышать от подмосковных крестьян. И не только подмосковных.

Но это не классовая вражда, несмотря на крепостное право. Это нечто более серьёзное: именно культурный раскол. Традиционная деревня, дающая солдат, и европеизированная усадьба, дающая офицеров, говорят на разных языках. Через сто лет, во время Первой мировой войны этот раскол приведёт к развалу русской армии и гибели исторической России.

 Но ведь из стран Антанты вроде бы настолько, до саморазрушения, как Россия, никто не пострадал…

– Эта важная тема. Судьба России, её положение и роль в Первой мировой войне уникальна. Может быть, это не вполне очевидно. Как известно, в результате войны разрушились ещё три империи. Но только мы захотели разрушать себя «до основания»: и политический режим, и сами основы национального бытия, то есть весь Русский мир, который созидался столетиями.

К этой катастрофе страну подталкивали разные силы, но большевики превзошли всех своей безоглядностью и цинизмом. Они сделали ставку на национальную измену, на разрушение страны. И победили. Призыв «превратить войну империалистическую в войну гражданскую» (Ленин) – это и есть подстрекательство к измене.

Так вот, расчёт оказался верен, несмотря на то, что ленинское понимание и видение Первой мировой – не более чем грубое и примитивное упрощенчество. Создатель партии нового типа приклеил к войне ярлык «империалистическая». Якобы это только борьба интересов, борьба за рынки, сферы влияния и прочее тому подобное. Россия в эту картину совершенно не вписывается.

Нашей целью не может быть утверждение национальной исключительности и гордыни. У нас своих исторических болезней и недугов хватает, зачем нам приписывать себе чужие. Это в Германии торжествует воинствующий германизм, род европейского национализма. А у нас можно найти разве что нечто противоположное – многообразные проявления русского нигилизма. Но в первую очередь, конечно, Смуту, обвал и саморазрушение русской жизни. Война, потребовавшая от России предельного напряжения сил, вновь открыла дорогу Смуте.

В фильмах нового цикла показано, какие действия власти и общества способствовали нарастанию Смуты. Например, нельзя было гнать волну германофобии в стране, где проживало немало немцев. Где они традиционно служили в русской армии. Звучащие везде и всюду обвинения в адрес немцев, досужие разговоры о « враждебных подданных» нанесли громадный урон армии. И спровоцировали немецкий погром в Москве летом 1915 года.

– Как вы оцениваете поведение тех высших военных чинов российской армии, который участвовали в государственном перевороте в феврале – марте 1917 года. В тот момент, когда страна находилась в состоянии войны?

– К началу 17-го года Смута разлагает не только солдатскую массу, но и в значительной степени генералитет. В марте 1917 года армия в лице её высшего командования поддержит отречение Николая II. Как известно, только два генерала пришлют в Ставку телеграммы, содержащие иное отношение к событиям. Только два генерала захотят поддержать монархический строй. Остальные легкомысленно возрадуются смене власти.

На самом деле – никакой новой власти не будет, начнется безвластие. «С падением царя пала сама идея власти», а без этой идеи неизбежно разрушается и государство, и армия. Солдат, отринувший присягу, верность, долг – это просто «человек с ружьем». Совершенно бессмысленно в данном случае обсуждать, хорош или плох был Николай II. Сохранить русскую армию после его отречения было невозможно.

Все что будет потом – это агония. Армию захлестнет революция, демократизация, в войсковых частях появятся солдатские Советы и комитеты, а убийство офицеров и дезертирство сделается заурядным явлением.

Нельзя не заметить, что Великая война впервые в русской истории не оставила пантеона национальных героев. И тут не в одних большевиках дело, поверьте. Ну, кого мы сегодня вспоминаем, кого можем поставить в один ряд с именами Кутузова, Нахимова, Скобелева? О Румянцеве и Суворове и говорить нечего. В истории Первой мировой нет таких имён. Победы и подвиги были. Была героическая оборона крепости Осовец, были победы в Галиции. А национальная память молчит. А значит… Значит, и нации как таковой тогда уже не было.

 Прошло 100 лет с начала Первой мировой войны. Но мы ее до конца не осмыслили, не изучили. Чем это нам «аукается»?

– Как мы могли осмыслять Первую мировую, если она была вычеркнута из исторической памяти? Большевикам в своё время не хотелось вспоминать эту войну, потому что они участвовали и воспользовались национальным предательством, изменой. Разрушение государства и армии во время войны – это именно измена, тут двух мнений быть не может. Большевики всегда это помнили и сделали всё возможное, чтобы предать Первую мировую забвению.

Однако на самом деле это только половина правды. Потому что и нам самим тоже не очень-то хотелось вспоминать ту войну. В известном смысле это естественно, к неприятным и уж тем более постыдным страницам своей жизни человек предпочитает обращаться как можно реже. Нация поступает аналогичным образом. Одним словом, учить горькие уроки Первой мировой мы не стали. И потому мы до сих пор не можем разобраться с вопросом исторической преемственности.

Какую Россию мы наследуем: историческую или советскую? Внятного ответа нет до сих пор. Наше сидение на двух стульях продолжается. Это нам «аукается», в частности, отсутствием политической воли, неумением определить вектор своего развития. Выстроить политику памяти. Невозможно говорить о национальном возрождении без понимания феномена 17-го года.

Живучесть советского мифа о Великом Октябре – это следствие забвения Первой мировой. То же самое относится к Гражданской войне (точнее, Смуте), которая началась именно до переворота октября 17-го и во многом его подготовила. И осталась эта величайшая наша трагедия не избытой. Прошло много лет, но до сих пор мы не знаем, как восстановить единство Русского мира, единство России, разрушенное гражданской войной.

 В восемь серий фильма уместилась вся история Первой мировой?

– Эти серии – часть большого исторического проекта. Фильмы, которые будут показаны в этом сезоне, охватывают первый год войны. Первый фильм называется «На пороге войны» и посвящен её предъистории. А заканчиваем мы событиями осени 1915 года, когда удалось стабилизировать фронт после Великого отступления.

Стоит попутно отметить, что отступили мы тогда не до Москвы и даже не до Смоленска. Это, помимо всего прочего, говорит о силе и стойкости русских солдат. Наша почти безоружная армия, лишённая снарядов, не бежала, а постепенно в полном порядке отходила вглубь территории страны.

Наверное, последствия «снарядного голода» могли бы быть не такими трагическими, если бы не Ставка и её бездарные действия. Терпеть это дольше было невозможно, и в августе 1915 года Николай II смещает верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича. Государь сам вступает в командование армией и возглавляет Ставку. На этом заканчивается первый этап войны и первый 8-серийный блок нашего цикла.

Дальше воевала уже другая армия, а страна постепенно, но неуклонно погружалась в Смуту. Об этом пойдёт речь уже в продолжении, которое доведет рассказ до позорного Брестского мира и Версальского договора…