Отречения Государя не было

В Петрограде 3 марта 1917 года к Великому Князю Михаилу Александровичу пришла кучка предателей Родины — масонов. Они внушают ему, что хотя Николай II отрекся от престола в его пользу и Великий Князь может именоваться теперь Императором Всероссийским Михаилом II, однако… председатель Государственной Думы Родзянко и председатель Совета Министров князь Львов уверены, что в этом случае “все офицеры и члены дома Романовых будут немедленно вырезаны в Петрограде” (Никитин Б. Роковые годы. Париж. 1937 г.). Существенное дополнение вносит Керенский: “…я не ручаюсь за жизнь Вашего Высочества!” То, что случилось потом, описывает В. Шульгин:

“Великий Князь встал. Все поднялись. “Я хочу подумать полчаса… Великий Князь вышел в соседнюю комнату… Великий Князь вошел… Это было 12 часов дня… Мы поняли, что настала минута. Он сказал: “При этих условиях я не могу принять Престола, потому что…” Он не договорил, потому что… заплакал” (Шульгин. Дни. Белград. 1925).

И вот финал. Великому Князю подали заранее составленный масонами текст отречения, в котором были так необходимые для них слова: “…прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всею полнотою власти…”

Таким шулерским приемом верховная власть, не подчиненная ничьему суду, юридически являющаяся инстанцией последнего решения, была вырвана из рук Российского Государя кучкой самозванцев, прикрывшихся словами о благе народа.

Читателю, слабо знакомому с порядком престолонаследования в России, постараемся разъяснить, в чем состоит суть шулерского трюка, к которому прибегли заговорщики. С точки зрения юридической, …акт 3 марта был противозаконным. Масонские правоведы осознавали несовместимость данного акта с Основными законами Российской Империи. Автор рескрипта великого князя Михаила Александровича об отречении от престола масон Набоков впоследствии признавался: “Передача престола Михаилу была актом незаконным. Никакого юридического титула для Михаила она не создавала”. Но на основании этого акта Временное правительство узурпировало не только исполнительную, но и законодательную власть, присвоив себе права Самодержца. Таким образом, оно стало само издавать законы и само их исполнять” (Платонов О. А. Терновый венец России. Т. 1. М., 1997).

Что же имел в виду Набоков? 5 апреля 1797 года Павел I подписал Указ о престолонаследовании, ликвидировавший то неопределенное положение, в котором находился русский Императорский престол в результате петровского законодательства, позволявшего Государю назначать себе преемника, исходя из личных соображений. В этот же день был издан и другой акт – Учреждение об Императорской Фамилии.

Ставя закон о престолонаследовании выше воли монарха, Павел выражал веру не в наделенного страстями и способного ошибаться человека, а в Промысел Божий. В силу этого закона Николай II не имел права лишать престола своего сына Алексея и “через его голову передавать власть брату Михаилу Александровичу. Конечно, царевич Алексей имел право самостоятельно отказаться от вступления на престол. Но только тогда, когда ему исполнилось бы 16 лет (в марте 1917 года ему было лишь 13). Понимая все это, Великий Князь Михаил Александрович обязан был настаивать на правах Алексея Николаевича на престол, а себя считать лишь правителем Государства – до совершеннолетия законного наследника. Однако он поступил проще: отрекся и за себя, и практически за всю императорскую фамилию. На всякий случай Великий Князь решил “подстраховаться и забронировать” себе место в высшем эшелоне власти, если тот удастся оборудовать на европейский “демократический” манер. Он заявил, что готов принять Верховную власть, если на это будет воля Учредительного Собрания.

Возникает естественный вопрос: так почему же сам Император Николай Александрович пошел на нарушение Основных законов? Он же их отлично знал. Почему он отрекся в пользу Михаила Александровича?

Ответ простой: никакого отречения Государя Николая Александровича не было!

В 1924 году в Софии вышла из печати знаменитая работа профессора Зызыкина М. В. “Царская власть и закон о престолонаследовании в России”. Позволим себе обширную цитату из указанной книги.

“Выше воли царствующего Императора стоят все статьи Основных законов, которые констатируют Царскую власть как определенное учреждение – священный чин, регулируют порядок ее преемства и устанавливают требования, неразрывно связанные с понятием Царской власти. Во всех проявлениях своей власти Император связан самим принципом своей власти.

То же относится и к отречению от престола Императора. О нем ничего не говорят Основные законы и не могут говорить, ибо, раз сами Основные законы исходят из понимания императорской власти как священного сана, то государственный закон и не может говорить об оставлении сана, даваемого Церковью. Как для снятия присяги, для оставления монашества, так и для снятия царского сана надо постановление высшей иерархической власти. Так и бывало на практике. Когда надо было присягать Императору Николаю Павловичу, после присяги ошибочно принесенной Вел. Кн. Константину Павловичу, то Митрополит Филарет предварительно снял ту первую присягу. Когда Императору Павлу предложили отречься от престола, он категорически это отверг и погиб от заговорщиков. Когда Император Николай I вступил на престол, то он заявил, что “то, что дано мне Богом, не может быть отнято людьми”, и с опасностью для жизни 14 декабря 1825 года личным примером отваги спас Царский трон от заговорщиков. Когда Император Николай II 2 марта 1917 года отрекся за себя от престола, то акт этот юридической квалификации не подлежит и может быть принят только как факт в результате революционного насилия” (стр. 178—179).

Благочестивые московские государи могли оставлять престол лишь в свой смертный час, принимая схиму. Но Николай II, исходя из соображения об императорской власти как священного чина в ответственнейший период российской истории принял мужественное решение о грандиозной перестройке всего государственного здания на духовных началах. А успех намеченного плана всецело зависел от удачного выбора Патриарха, чин которого следовало воссоздать на Руси. В марте 1905 года Государь известил членов Священного Синода: “По соглашению с Императрицей я оставляю престол моему сыну (родившемуся в июле 1904 г. – А. Р.) и учреждаю при нем регентство из Государыни Императрицы и брата моего Михаила, а сам принимаю монашество и священный сан, с ним вместе предлагая сея вам в Патриархи”.

Увы, подвиг Государя не был оценен собравшимися. Между ними и сердцем Государя с той поры “утвердилась непроходимая стена, и веры им в сердце Его уже не стало, оттого, что сердце царево, истинно в руце Божией, и благодаря происшедшему въяве открылось, что иерархи своих искали в патриаршестве, а не яже Божиих, и дом их оставлен был им пуст. Это и было Богом показано во дни испытания их в России огнем революции. Чтый да разумеет” (Лк. 13, 35) (Сергей Нилус. На берегу Божией реки).

Прошло ровно 12 лет. Снова март, но уже 1917 года. Государь – Помазанник Божий на псковской земле, на которой некогда родился Креститель Руси. Но он, человек, соединяющий в себе двойную и могущественную власть самодержца и Верховного главнокомандующего, находится в плену. Он изолирован от Ставки, от верной присяге армии, от русского народа. Его надежно охраняет командующий Северным флотом генерал Рузский – масон, угодливо выполняющий приказы своих хозяев, поставивших целью полную ликвидацию русского исторического строя и ликвидацию монархии. Государь не имеет возможности отправить телеграмму помимо генерала Рузского. Не имеет возможности связаться с внешним миром. Ему доставляются только сведения, пропущенные командующим Северным фронтом. Он не имеет возможности покинуть Псков.

В столице заседает Государственная Дума. Керенский призывает к “физическому устранению Царя”, поясняя, что с Царем надо сделать то же, “что совершил Брут во времена древнего Рима”. Заговорщики, окружавшие Государя, упорно лгут ему, что положение очень плохо и иного выхода, кроме отречения, нет. Боясь, что Царь поднимет армию, объявит бунтовщиков вне закона, военной силой подавит измену, генералы лгали, что надежных военных частей нет, беспорядки охватили большую часть России, и в частности Москву. К сожалению, Государь еще не знает о том, что начальник его штаба генерал Алексеев – государственный изменник, по сути дела отстранивший Царя от контроля над армией и захвативший власть в свои руки. Повторяю – Государь этого еще не знает. Он еще надеется на своих верноподданных, верит, что поддержка придет. Обратите внимание на это важное обстоятельство, которое существенным образом влияло на действия Государя. Как подчеркивалось выше, права на отречение от престола, согласно Основным законам, он не имел. Это понимали и те, которые требовали от него отречения. Николай Александрович видел, что им нужна бумага за его подписью. И после мучительных раздумий Государь эту бумагу им дал. Возникает вопрос: а если бы не дал? Поступил бы так, как Император Павел? Но в итоге это ничего бы не изменило. Павел знал, что на трон взойдет его сын Александр и Россия не погибнет. Убив Николая II, изменники легко сочинили бы любую легенду о его трагической гибели (фронт, все-таки) и фальшивую бумагу состряпали бы.

Владыка Нафанаил (Львов) в своем Слове о Царе мученике отметил: “Он до конца пронес Крест Своего Царственного служения, до тех пор, пока все кругом не восстало против Него в подлом изменническом бунте и дальнейшее Его Царское Крестоношение потеряло смысл, либо, если можно губить и против воли губимого, то нельзя спасать против воли спасаемого”.

В первоначальном документе, составленном Государем, речь идет о том же варианте, что и в 1905 году: престол передается сыну Николая Александровича Алексею, до совершеннолетия которого регентом должен быть брат Царя Михаил Александрович. Вариант этот, однако, озадачил заговорщиков. На вопрос Государя о том, позволят ли им с Государыней быть рядом с сыном до его совершеннолетия, был дан категорический отказ. И вот тогда появился окончательный вариант, который именуется “Манифестом” об отречении. Суть рассуждений предателей нам стала известна из воспоминаний одного из самозванцев, именовавших себя представителями Государственной Думы, В. В. Шульгина: Михаил может отречься от престола… Малолетний наследник не может – его отречение недействительно… Если новый Государь воцарится, присягнув конституции… Михаил может присягнуть… Малолетний Алексей – нет…

Процитируем того же Шульгина: “…мне пришло в голову еще одно соображение, говорящее за отречение в пользу Михаила Александровича. Отречение в пользу Михаила Александровича не соответствует Закону о престолонаследовании. Но нельзя не видеть, что этот выход при данных обстоятельствах имеет серьезные удобства. Ибо, если на престол взойдет малолетний Алексей, то придется решать очень трудный вопрос, останутся ли родители при нем, или им придется разлучиться. В первом случае, т. е. если родители останутся в России, отречение будет в глазах тех, кого оно интересует, как бы фиктивным… В особенности это касается Императрицы… Будут говорить, что она так же правит при сыне, как при муже… Если же разлучить малолетнего Государя с родителями, то это может очень вредно отразиться на нем. На троне будет подрастать юноша, ненавидящий все окружающее, как тюремщиков, отнявших у него отца и мать…”

В ленинградском Музее революции хранился долгие годы документ, именуемый подлинником отречения Николая II. Его фотокопии приводятся в различных изданиях. Но это не подлинник, а дубликат акта, подписанного Государем под давлением заговорщиков. По словам Шульгина, подлинник был напечатан на машинке: “Это были две или три четвертушки – такие, какие, очевидно, употреблялись в Ставке для телеграфных бланков”. Подпись была сделана карандашом. Проанализируем этот факт. Николай Александрович, будучи старшим сыном наследника престола, с детства был “обучен царству”. Помимо общеобразовательного курса, наследник получил юридическое и высшее военное образование. Его преподавателями были выдающиеся профессора высших учебных заведений. Государь знал в совершенстве и строго соблюдал требования Императорской канцелярии. Согласно этим требованиям подлинник любого Царского Указа писался Государем собственноручно чернилами на специальной гербовой бумаге. Публикуются фотокопии “отречения” Государя, напечатанного на машинке, а не писанного собственноручно. Да и на тех листочках, о которых говорит Шульгин, текст тоже был напечатан на машинке. Подпись можно подделать, а весь текст не подделаешь, графологи сразу определят фальшивку. Законно предположить, что Николай Александрович умышленно пошел на такое, недопустимое даже в менее ответственных случаях нарушение требований ведения документации, чтобы дать сигнал верным ему людям о том, что у него вырвана власть.

Документ, о котором мы говорим, адресован не народу России, а начальнику штаба Верховного Главнокомандующего генералу Алексееву. Не зная о предательстве последнего, Государь телеграммой этой старается, очевидно, привлечь на помощь верных присяге воинов. Странно, что многие исследователи долгие годы не обращали внимания на адрес: Ставка, Начальнику Штаба. Документ, лукаво именуемый “Манифестом”, в мартовских газетах 1917 года был опубликован с фальсифицированной шапкой: “Манифест. Мы, Божией Милостью Николай Вторый…”, как это было действительно принято в Императорских манифестах.

Комиссия по канонизации вынуждена была признать: “…факт отречения Императора Николая II не может считаться вероучительным или каноническим нарушением в силу отсутствия соборно принятых Православной Церковью установлений, которые бы определяли возможность отречения от престола помазанного на Царство православного Государя”.

Таким образом, и с юридической точки зрения, и с точки зрения Церкви и после 2/15 марта 1917 года Николай II оставался носителем царского сана. Враги России хорошо понимали, что убивают не Великого Князя, а русского Царя. Пора бы и нам это осознать!

“К сожалению, до сей поры, несмотря на все бесчисленные беды и скорби, которые выпали на долю русского человека после развала православной России, несмотря на страшные, кровавые испытания, последовавшие за революцией 1917 года, значительная часть общества по-прежнему бесконечно далека от здравой оценки событий отечественной истории ХХ столетия. Более того, сама эта история настолько мифологизирована, что даже специалисту порой бывает трудно понять – где же правда…” (Митрополит Иоанн. Русь Соборная. С.-Петербург, 1995, стр. 138).

Зная правду об “отречении” Государя Императора Николая Александровича, мы должны всеми возможными нам способами защищать его имя от хулы, возводимой на него врагами православной России. Предавшие Государя основоположники белого движения объявили Николая Александровича виновником всех тех бед, которые обрушились на Россию. В 1937 году в Америке был издан альбом “Белая Россия”. Автор его С. В. Денисов пишет: “Решающим моментом Русской революции явился Акт отречения Государя Императора Николая II за Себя и за Сына – Наследника в пользу своего брата Великого Князя Михаила Александровича”. Ему вторит автор обвинительной статьи, опубликованной в 1956 году (Издание Русского Общевоинского Союза. Париж): “Вспомним Петра Великого в часы стрелецких бунтов; или в то время, когда внезапно Карл поворотил и перенес войну на Украину, или во время Прутского сидения и несчастья…” Что ж, вспомним. Можем вспомнить и другие позорные страницы из истории правления этого так восхваляемого автором Государя. Но далее автор вопрошает: “Отрекся ли бы от власти Царь Алексей Михайлович во время разинского восстания? Отрекся ли бы Петр Великий, уступая бунту стрельцов? Императрица Екатерина во время пугачевского восстания? Император Александр III при каких бы то ни было обстоятельствах?..” Чушь несусветная! Но, к сожалению, и здесь, в России, приходится слышать подобное. Не станем тратить времени на пересказ или цитирование домыслов “отечественного” происхождения. Гораздо важнее донести до сознания русского человека правду как об отречении, так и об убийстве нашего Государя мученика и Его Августейшей Семьи. Причем ритуальный характер убийства старательно скрывается.

Хотим привлечь внимание читателей к фактам появления множества самозваных претендентов на Российской престол. Опасность этого явления, к сожалению, мы недооцениваем. Размер газетной статьи не позволяет осветить данную тему подробнее. Однако необходимо все же остановиться на претензиях на русский престол потомков Великого Князя Кирилла Владимировича.

Вновь обратимся к Основным законам Империи. Как известно, в Англии, Испании, Норвегии, Швеции члены царствующих фамилий могут заключать браки, полноправные для своего потомства, с людьми, даже не принадлежащими к дворянству. Чем это иногда заканчивается, мы узнаем из рассказов пронырливых журналистов… В России Великим Князьям и Великим Княжнам неравноправные браки были категорически запрещены. Однако в сентябре 1905 года внук Императора Александра II Великий Князь Кирилл Владимирович, нарушив и церковный запрет, и запрет Императора Николая Александровича, тайно обвенчался в православном храме в Германии с разведенной Великой герцогиней Гессенской, принцессой Викториею-Мелитою Саксен-Кобург-Готской, дочерью Великой Княгини Марии Александровны (дочери Александра Второго). Новые супруги были двоюродными братом и сестрой. Спустя два года, Государь простил нарушителя закона и повелел: “Супругу Его Императорского Высочества Великого Князя Кирилла Владимировича именовать Великой Княгиней Викторией Феодоровной (она в 1906 году приняла Православие, уже после вступления в брак) с титулом Императорского Высочества…” Как Кирилл Владимирович “отблагодарил” своего Императора, мы рассказали в начале статьи; он фактически предал своего Государя.

Когда события в Петрограде стали разворачиваться не по задуманному предателями плану, Кирилл, спасая свою беременную жену и двух дочерей, сбежал в Финляндию. Из Финляндии – в Швейцарию. Потом – во Францию. Там он в 1924 году провозгласил себя Главой Императорского Дома. Его сын, князь Владимир Кириллович, проживавший в Испании, в 1948 году тайно женился на дочери бывшего уездного предводителя дворянства в Тифлисской губернии князя Георгия Александровича Багратиони-Мухранели Леониде Георгиевне. Мать ее – Елена Сигизмундовна Золотницкая была дочерью тифлисского еврея, что послужило причиной изгнания будущего отца Леониды Георгиевны из отчего дома. Глава Испанского государства генерал Франко и все родственники князя были в ужасе от предполагавшегося брака. В эмигрантских кругах задавали вопрос: можно ли “исторически, юридически, биологически и пр. объяснить – каким образом князь Владимир Кириллович мог жениться на княжне (значит, – девушке…) Багратиони, когда эта особа забыла даже и число, и имена своих любовников…” (Из письма Ив. Мальцева редактору “Русский Новостей” А. Ступницкому). Дело в том, что до знакомства с Владимиром Кирилловичем Леонида Георгиевна была замужем за еврейским коммерсантом М. Кирби, родила от него дочь и перед войной развелась с ним. А банкир М. Кирби до брака с Леонидой Георгиевной был женат на дочери Янкеля Шиффа, на деньги которого делались все русские революции. Как известно, именно по его указанию свершилось злодейское убийство Царской семьи в 1918 году.

Синод Русской Православной Церкви Заграницей запретил венчание. Тогда князь и господа Кирби спешно уехали в Швейцарию и там, во время поста, венчались в греческой церкви. Единственный ребенок от этого брака Мария Владимировна в 1976 году выходит замуж за принца Гессен-Дармштадского Франца-Вильгельма Гогенцоллерна. По настоянию Владимира Кирилловича он принимает Православие и имя Михаила Павловича. Совершенно незаконно ему присваивается титул Великого Князя. После развода в 1986 году принц обратно перешел в протестантскую религию и вернул свое родовое имя.

Предвидя начало новой династии Гогенцоллернов-Романовых, Владимир Кириллович провозгласил свою дочь единственной наследницей Российского престола. Поэтому Мария Владимировна без стеснения называет себя “государыней”, а сына Георгия – “наследником”. Летом 1997 года Гогенцоллерны попытались было привести Гогу к присяге родине царей Романовых в Костроме, но получили серьезный отпор.

17 марта 1997 года на конференции, посвященной 80-летию со дня отречения Государя Императора Николая II, выступил господин А. А. Собчак, экс-мэр Санкт-Петербурга, член клуба “Ротари”, масонского клуба “Магистериум”, член масонской комиссии “Большая Европа”. Он потребовал не подсчитывать количества еврейской крови у самозванцев, рвущихся на Российский престол. Вскоре стало известно, что со стороны ряда депутатов появились обращения к президенту Ельцину принять на себя роль регента при “особе его императорского величества государя” Георгия. Президент “задумался”, но не решился на эту авантюру.

Подведем итоги. Ссылаясь на волю Государя Николая Александровича и “отказ” Великого Князя Михаила Александровича от престола за себя и фактически за весь Императорский Дом, враги России объявили о ликвидации монархии. Но это действие, так же как и все последующие смены форм верховной власти в России – нелегитимны. Единственной законной формой верховной власти в России продолжает оставаться и поныне Самодержавная Монархия. Речь может идти лишь о конкретном носителе ее. Назвать имя нового Государя Российского может по воле Божией только Земский Собор, как это уже было в 1613 году.

И, уповая на Господа, мы молимся: “…сокруши и разори жертву беззаконную на земле Российстей бесовом приносимую, и даруй нам на последние времена Царя православного и Самодержавное царствие его в щит, ограждение, сохранение и спасение Церкви Святей своей”.

Анатолий РОМАНЕВИК,
г. Щербина Московской обл.