Николай II Последний русский император
Животовский Лев Анатольевич
профессор, доктор биологических наук,
руководитель Центра ДНК-идентификации человека ЙОГ РАН
(г. Москва)
Доказательная ценность проведенных генетических исследований по идентификации “екатеринбургских останков” недопустимо мала
Решение Правительственной комиссии от 30.01.98 зиждется на результатах исследования ДНК предполагаемых останков Царской Семьи, найденных в могильнике близ Екатеринбурга. Между тем, их доказательственная ценность слишком мала для того, чтобы на нём основывать столь исторически ответственное заключение.
В первую очередь, Комиссия нарушила основной принцип генетической идентификации личности: она не рассмотрела результаты проведённой ДНК-идентификации останков по нормам судебного расследования, а именно, не допустила состязательности всех высказанных версий всех сторон и не взвесила все доводы “за” и “против” этих результатов. Более того, Правительственная комиссия, принимая своё решение по представленным заключениям экспертиз, фактически, выполняла одновременно и функцию судьи и функцию одной из сторон. Моё мнение с учётом всех доводов таково:
если бы дело о “екатеринбургских останках” рассматривалось в суде, то оно должно было бы быть отправлено на доследование за недостаточностью, имеющихся ДНК-доказательств.
Теперь подробнее. Комиссия в своём решении опиралась на исследования, проведённые д-ром Ивановым П.Л. под руководством английских и американских специалистов в их лабораториях, опубликованные на английском языке. Но научная статья – это не судебное расследование. Судебно-генетические доказательства должны удовлетворять ряду принципов, которые оказались нарушенными при интерпретации результатов этих исследований. Перечислим их применительно к делу о “екатеринбургских останках”.
1. Все ДНК-исследования должны проводиться несколькими независимыми экспертами и соответствующим образом документироваться.
2. Для ДНК-исследований должны быть использованы только апробированные методы, широко используемые в практике идентификации личности.
3. Для идентификации предполагаемых останков царя Николая II и других лиц из “екатеринбургского захоронения” необходимо исследовать, помимо митохондриальной ДНК, ещё и ядерную ДНК.
4. Необходимо провести ДНК-исследование всех основных частей скелета, в первую очередь черепа.
5. При вычислении вероятности ДНК-идентификации надо с необходимостью использовать генетические данные по населению России.
6. Расчёты величины вероятности ДНК-идентификации необходимо должны учитывать все выдвигаемые версии о происхождении захоронения и обнаруженных в нем останков.
7. Величина вероятности ДНК-идентификации предполагаемых останков царя Николая II Романова (как и других останков “екатеринбургского захоронения”) должна быть столь большой, чтобы не было сомнений в уникальности генотипа останков.
Все эти пункты оказались нарушенными в проведённом генетическом исследовании “екатеринбургских останков” и интерпретации его результатов. Рассмотрим каждый из них в отдельности.
Пункт 1 – это требование цивилизованного уголовно-процессуального судопроизводства, рассматривающего доказательственную силу генетического исследования. Этот пункт не выполнен при рассмотрении Комиссией результатов проведённых ДНК-исследований:
большая часть этих исследовании выполнялась только одним российским экспертом. (Получается, что Комиссия сочла проблему идентификации “екатеринбургских останков” менее важной, чем семья французского певца Ива Монтана – проблему его наследства, по делу о внебрачной дочери которого привлечены четыре независимых эксперта, три из которых будут проводить молекулярно-биологические исследования биологических образцов, а четвёртый будет сводить их данные воедино и представлять их в суде). Кроме того, неизвестно как юридически оформлено передвижение образцов скелета №4 из екатеринбургского захоронения и останков Великого князя Георгия от места взятия до места лабораторного исследования.
Пункт 2. Основным генетическим объектом проведённого исследования “екатеринбургских останков” была митохондриальная ДНК, а в качестве одного из идентификационных признаков была привлечена т.н. гетероплазмия. Однако гетероплазмия ещё ни разу не использовалась ни в одном суде мира. Причина та, что свойства гетероплазмии и распространённость её в популяциях человека практически не изучены, а частота её в населении России и просто неизвестна. Согласно же принципам судебных доказательств, прежде чем применяться в практике, каждый метод должен быть предварительно апробирован в ряде судебно-генетических лабораторий и обсуждён в специальных публикациях. Для указанного признака ничего этого ещё нет, и значит гетероплазмия пока не может привлекаться как идентификационный признак.
Пункт 3. Свойство другого использованного идентификационного признака (нуклеотидной последовательности фрагмента митохондриальной ДНК) таково, что этот признак всегда одинаков (с точностью до мутации) у всех родственников по женской линии. Это значит, что исследованная берцовая кость скелета №4 может быть как Николая II, так и любого из родственников его по женской линии, если она их. При наличии различных версий о происхождении екатеринбургского захоронения и находящихся в ней останков, необходимо привлечь дополнительно идентификационные признаки ядерной ДНК и исследовать обе линии -и материнскую и отцовскую. Тогда на “пересечении” этих линий и оказались бы останки (если только они царя Николая П Романова).
Пункт4. Поскольку захоронение вскрывалось без соблюдения должных формальностей, необходимо генетически исследовать все основные части скелета. В проведённом генетическом исследовании это не сделано, и главное -не исследован череп скелета №4.
Пункт 5. Метод ДНК-идентификации является групповым, а не индивидуальным. Поэтому, согласно принципам судебной генетики, интерпретация результатов ДНК-исследования зависит от того, сколь много людей имеют данный идентификационный признак. Для этого необходимо вычислить вероятность идентификации (т.е. степень её надёжности). Вычисление этой вероятности требует знания того как часто те или иные генотипы встречаются в тойчасти населения, к которой принадлежит идентифицируемый биологический образец (согласно той или иной версии). Для этого во всех странах создаются базы данных, охватывающие ДНК-исследованиями различные слои населения. При идентификации “екатеринбургских останков” д-р Иванов не использовал данные по генетике населения России, а использовал данные только по населению западных стран, что могло привести к существенному искажению оценок. вероятности идентификации.
Пункт 6. При расчёте вероятности идентификации в проведённом исследовании не рассматривались все высказанные версии о происхождении захоронения и возможного состава останков. Рассматривалась только одна пара альтернатив: “вес пять скелетов принадлежат Царской семье – все пять скелетов являются останками неизвестных лиц иного происхождения”. Однако необходимо проводить соответствующие вероятностные расчёты с учётом версий о присутствии в захоронении “третьих” лиц, наличии “смесей” и т.д. и т.п. Всё это может существенно повлиять на величину вероятности идентификации – ключевую цифру ДНК-идентификации и всего генетического экспертного заключения.
Пункт 7. Оцененная мной вероятность идентификации берцовой кости скелета №4 из “екатеринбургского захоронения”, исходя из опубликованных научных данных, находится между 99 и 99,9 %%. Меньшая из этих цифр, а именно – 99%, приводится в “Справке о результатах экспертных исследований костных останков из места захоронения семьи бывшего императора Николая Второго”, данной Республиканским Центром судебно-мсдицннской экспертизы Минздрава РФ от 29.01.98 (стр. 5, второй абзац снизу), на которой Государственная комиссия основывает свой вердикт. С точки зрения судебной генетики это очень низкая надёжность идентификации – в ряде штатов США вероятность 99% не принимается судом даже при рассмотрении гражданских дел (об отцовстве), не говоря уже об уголовных делах. Эта вероятность означает, что каждый сотый человек имеет такие же признаки, как и исследованныеу предполагаемых останков царяНиколая II Романова. При такой вероятности, к примеру, среди населения Москвы должно быть более ста тысяч лиц с такими признаками, а в России – намного более миллиона. Стало быть, в начале века среди жителей даже одной Екатеринбургской губернии были десятки тысяч лиц с генетическими признаками этих останков.
Согласно же мировой судебно-гснетической практике, надёжность ДНК-идентификации в уголовных делах должна быть такова, чтобы ни один человек в данном месте (городе, губернии, стране – в зависимости от обстоятельств дела) не имел бы идентификационных признаков опознаваемого лица.
Таким образом, решение столь деликатной проблемы, каковой является идентификация “екатеринбургских останков”, должно быть доказательственно безупречным. Имеющиеся на сегодня генетические аргументы ещё нельзя назвать даже удовлетворительными. Принятие их – недопустимое для истории России деяние.
Думские общественные слушания
