Николай II Последний русский император
Оглядываясь назад на жизнь, которую вела императорская семья, я должен признать, что этот образ жизни ни в какое сравнение с жизнью магнатов капитала идти не мог.
Финансовые эксперты и наивные обыватели всегда полагали, что русский монарх был одним из десяти самых богатых людей мира. Даже теперь, через тринадцать лет после трагической гибели царской семьи, время от времени приходится читать в газетах, что «Английский государственный банк хранит громадное состояние династии Романовых».
Еще не так давно в Нью-Йорк прибыла несчастная, психически неуравновешенная девушка, которую повсюду принимали за младшую дочь Николая II великую княжну Анастасию, причем она заявила о своих претензиях на причитающуюся ей долю миллионов «ее отца». В действительности же, после лета 1915 года ни в Английском банке, ни в других заграничных банках на текущем счету государя императора не оставалось ни одной копейки. Двадцать миллионов фунтов стерлингов царских денег, которые со времени царствования императора Александра II лежали в Английском банке, были истрачены Николаем II на содержание госпиталей и различных иных благотворительных учреждений, находившихся во время последней войны под личным покровительством царской семьи. Факт этот не был известен широкой публике по той простой причине, что не в правилах покойного государя было сообщать во всеуслышание о своих добрых делах. Если бы император Николай II продолжал царствовать, то к концу великой войны у него не осталось бы почти никаких личных средств. Но и до войны он не мог бы состязаться в богатстве ни с Рокфеллерами, ни с Ротшильдами, ни с остальными мультимиллионерами. Истощив свой английский запас, государь оказался бы беднее даже императора Вильгельма и короля Альфонса.
Личные доходы императора Николая II слагались из следующих трех источников:
1) ежегодные ассигнования из средств Государственного Казначейства на содержание императорской семьи. Эта сумма достигала одиннадцати миллионов рублей;
2) доходы от принадлежащей царю земли и недвижимости (так называемых уделов);
3) проценты от капиталов, хранившихся за границей в английских и германских банках.
Министерство уделов управляло сотнями тысяч десятин пахотной земли, хлопковыми плантациями, виноградниками, охотами, промыслами, рудниками, фруктовыми садами и пр., приобретенными главным образом во второй половине восемнадцатого столетия прозорливой Екатериной II. Порядок управления удельными имениями был регламентирован императором Павлом I. Общая стоимость этих имуществ, по оценке 1914 года, достигала ста миллионов рублей золотом и не соответствовала их сравнительно скромной доходности, едва достигавшей двух с половиной миллионов рублей в год. Дело в том, что в управлении этими имуществами играли известную роль ряд привходящих обстоятельств дипломатического и политического свойства. Например, министерство уделов всегда воздерживалось делать надлежащую рекламу удельному шампанскому Абрау-Дюрсо, так как опасалось, что это могло вызвать неудовольствие во Франции, которая была союзницей России. Или же откладывали постройку железной дороги по южному побережью Крыма, чтобы радикальная печать не усмотрела в этом желания вывозить из императорских имений фрукты, и последние приходилось продавать на месте за минимальную цену.
Такое же приблизительно положение наблюдалось и с доходами от вкладов в иностранных банках. Министру двора и управляющему уделами было категорически запрещено вкладывать деньги в какие бы то ни было иностранные или же русские предприятия, чтобы не дать пищи разговорам о том, что государь император заинтересован в той или иной отрасли промышленности.
«Мертвый капитал» императорской семьи оценивался в сумму 160 миллионов рублей, соответствующую стоимости драгоценностей Романовых, приобретенных за триста лет их царствования.
Большая Императорская корона была сделана знаменитым Позье, придворным ювелиром императрицы Екатерины II в 1762 году; она представляла собой митру и была увенчана крестом из пяти громадных бриллиантов, соединенных вместе неограненным рубином, а по кругу располагались двадцать восемь больших бриллиантов. Одиннадцать таких же больших бриллиантов находились в чешуйчатом изгибе, которым поддерживался крест, а в обручах с каждой стороны находилось по тридцати восьми розовых жемчужин.
Императорская диадема, законченная в царствование императора Александра I, состояла из тринадцати старинных жемчужин, 113 розовых жемчужин, 500 алмазов разной величины и 84 бриллиантов.
Среди других ценностей упоминания заслуживают: знаменитый бриллиант Орлова в 1941/2 карата весом, купленный графом Орловым в Амстердаме в 1776 году и поднесенный им Екатерине Великой; «Горная Луна» — нешлифованный бриллиант весом около 120 карат, бриллиант «Шах» (около 85 карат) и «Полярная звезда» — превосходный бледно-красный рубин сорока карат весом.
Было бы бесполезным трудом пытаться определить, какую приблизительную сумму можно было бы выручить от продажи этих знаменитых драгоценностей. Эксперты всегда придерживались того мнения, что никто, кроме императора России, Германии или Австро-Венгрии, не был заинтересован в покупке столь больших драгоценных камней. Вот почему гибель этих трех монархий поставила теперешних обладателей русских коронных драгоценностей в парадоксальное положение купцов, которым удалось получить товар путем уничтожения единственных возможных его покупателей.
2
Государь император мог рассчитывать на получение в начале каждого года суммы, равной 20 миллионам рублей. Для каждого частного лица, даже с самыми взыскательными вкусами, это была, конечно, громадная сумма, но тем не менее сумма эта совсем не находилась в соответствии с требованиями, которые предъявляла жизнь к царской казне.
Русский монарх должен был заботиться о родственниках и о содержании дворцов. Каждому великому князю полагалась ежегодная рента в 200 тысяч рублей. Каждой из великих княжон выдавалось при замужестве приданое в размере одного миллиона рублей. Каждый из князей или княжон императорской крови получал при рождении капитал в миллион рублей, и этим все выдачи им исчерпывались. Эти значительные суммы очень часто расстраивали всю смету, так как целиком зависели от постоянно меняющегося числа великих князей, частоты их браков и уровня рождаемости в императорской фамилии.
Помимо малых императорских резиденций, которые были разбросаны по всей России, министерству двора приходилось содержать пять больших дворцов.
Зимний дворец в С.-Петербурге — громадное здание, построенное при императрице Елизавете на берегу Невы знаменитым архитектором Растрелли. Его обслуживал персонал в 1200 придворных служителей и лакеев. Хотя в течение последних двенадцати лет царствования государь в нем не жил и там устраивались только торжественные приемы и придворные балы, дворец этот необходимо было содержать в образцовом порядке из-за множества хранящихся в нем художественных ценностей и из-за императорских драгоценностей, выставленных в Белом зале.
Сам государь проводил большую часть года в Царскосельском выстроен императрицей Екатериной I и впоследствии в царствование Елизаветы и Екатерины II значительно увеличен. Дворец этот представлял собою городок посреди парка, расположенного на пространстве в несколько сот десятин. Личный состав Царскосельского дворцового управления достигал шестисот человек.
Лето государь император проводил или в Петергофском дворце и там же на даче «Александрия», или же в Крыму в Ливадийском дворце, или же в плавании на яхте «Штандарт» в Финском заливе или в Черном море.
Петергоф и Ливадия тоже требовали большого персонала, а главное, значительного количества садовников. Петергоф некоторые сравнивают с Версалем из-за фонтанов, водопадов, прудов и каналов, но надо сознаться, что Петергоф, расположенный на берегу Финского залива, производит более грандиозное впечатление, чем бывшая резиденция Короля-Солнца.
Вдовствующая императрица Мария Федоровна проживала в Большом Аничковом дворце. Содержание Гатчинского и Большого Кремлевского дворца в Москве требовало также больших расходов. Трем тысячам дворцовых служащих нужно было платить ежемесячно жалованье, давать стол, обмундирование, а вышедшим в отставку — пенсии.
Гофмаршал, церемониймейстеры, егеря, скороходы, гоф- и камер-фурьеры, кучера, конюхи, метрдотели, шоферы, повара, камер-лакеи, камеристки и пр. — все они ожидали два раза в год подарков от царской семьи: на Рождество и в день тезоименитства государя. Таким образом, ежегодно тратилось целое состояние на золотые часы с императорским вензелем из бриллиантов, золотые портсигары, брошки, кольца и другие драгоценные подарки.
Затем шли Императорские театры: три в Петербурге и два в Москве. Несмотря на свою мировую известность и неизменный успех. Императорский балет отнюдь не являлся доходным театральным предприятием, и все пять театров приносили убытки. Этот дефицит покрывался из средств министерства двора и уделов. Чтобы высоко поддерживать знамя русского искусства, императорской семье надо было ежегодно расходовать два миллиона рублей. В 1905 году к числу субсидируемых министерством двора театров прибавилась еще и балетная труппа С. Дягилева. Его блестящие «сезоны» в Париже и Лондоне были возможны только благодаря щедрости государя, так как сам импресарио никогда не утруждал себя заботами о кассе.
Такую же значительную материальную поддержку требовала и Императорская Академия художеств. Хотя официально она и содержалась за счет Казначейства, академия эта никогда не сводила концы с концами, и члены императорской семьи, числившиеся ее попечителями, считали своим долгом поддерживать материально ее нуждавшихся учеников.
Далее шла самая разнообразная благотворительность, ложившаяся наличные средства государя. Вот несколько примеров:
Общество Красного Креста собиралось достроить отделение госпиталя в большом торгово-промышленном центре, но ему не хватало 150 тысяч рублей.
Король Черногории заезжал в Царское Село повидаться с великим славянским монархом. Соответственно, заранее готовился чек на триста тысяч золотых рублей — король не любил задерживаться и стремился вернуться к своим голодающим подданным и босоногой армии.
Директор Пажеского корпуса докладывал царю о молодом паже, который имел все данные, чтобы стать офицером одного из блестящих гвардейских полков, но нуждался в ежегодной ренте в 10 тысяч рублей.
Любимый флигель-адъютант находился в критическом положении: ему дали 24 часа, чтобы уплатить карточный проигрыш. Всего только 25 тыс. руб.!
Внук одного заслуженного генерала обратился на высочайшее имя с просьбой о выдаче 1500 руб. на окончание образования.
Русский художник, имевший большой «моральный» успех в Париже, вернулся в Россию и устроил выставку своих картин. Он уверен, что его художественная карьера зависит от продажи хотя бы одного натюрморта членам царской семьи.
Молодца-городового убили при исполнении служебных обязанностей, оставив семью без средств. И так далее, и тому подобное.
Еще в бытность цесаревичем Николай II получил от своей прабабушки наследство в 4 млн. рублей. Государь решил отложить эти деньги и употребить проценты от этого капитала специально на нужды благотворительности. Однако весь основной капитал был израсходован за три года.
Если принять во внимание расходы императорской семьи, то деньги, которые расходовались на увеселения и представительство, покажутся весьма незначительными. Сравнительно незначительная стоимость придворных балов и обедов, которые давались несколько раз в год, объяснялась тем, что для их устройства не требовалось делать специальных покупок и не надо было нанимать в помощь особой прислуги. Вино доставлялось Главным управлением уделов, цветы — многочисленными оранжереями дворцового ведомства, оркестр содержался министерством двора. То, что более всего поражало приезжавших иностранцев, которые получали приглашение на придворные балы, — это скорее окружавшая их пышность, нежели значительность произведенных расходов.
Крайне скромный, простой в частной жизни, царь должен был подчиняться требованиям этикета. Правитель одной шестой части земного шара мог принимать своих гостей только в атмосфере расточительной пышности.
Громадные залы были переполнены сановниками, придворными чинами, иностранными дипломатами, офицерами гвардейских полков и восточными владыками. Их блестящие формы, шитые серебром и золотом, являлись великолепным фоном для придворных нарядов и драгоценностей дам. Кавалергарды и конногвардейцы в касках и казаки Собственного его величества конвоя в красных черкесках стояли вдоль лестницы и при входе. Залы украшались бесчисленными пальмами и тропическими растениями, доставленными из придворных оранжерей. Ослепительный свет больших люстр, отраженный многочисленными зеркалами, придавал всей картине какой-то волшебный характер. Глядя на переполненный Николаевский зал, можно было позабыть деловое двадцатое столетие и перенестись в великолепный екатерининский век.
И вдруг вся толпа замирала. Появлялся обер-церемониймейстер и три раза ударял об пол своим жезлом, чтобы возвестить начало Высочайшего выхода.
Тяжелая дверь Гербового зала открывалась, и на пороге показывались государь и государыня в сопровождении членов императорской фамилии и свиты. Самодержец открывал бал всегда полонезом, после чего начинались общие танцы. Император и императрица наблюдали за ними, но не принимали в них участия. Царь покидал залы сейчас же после ужина, чтобы дать молодежи возможность веселиться с большей свободой.
3
На личные нужды государю оставалось ежегодно около 200 тыс. рублей — после того, как были выплачены ежегодные суммы родственникам, оплачено содержание служащих, счета подрядчиков по многолетним ремонтам во дворцах, покрыт дефицит Императорских театров и удовлетворены нужды благотворительности. К счастью для детей государя, их выплаты оставались нетронутыми в течение всего детства и достигали довольно внушительных капиталов, когда они становились совершеннолетними. Но с последним поколением императорской семьи дело вышло несколько иначе. Осмотрительный министр двора граф Б. В. Фредерикс вопреки приказаниям государя незадолго до войны перевел за границу принадлежавшее государевым детям состояние. В качестве места хранения Фредерикс избрал Берлин, и таким образом 7 миллионов рублей оставались в берлинских банках в течение всей мировой войны и во время инфляции были обесценены до такой степени, что осенью 1923 года один американский доллар стоил пять миллиардов немецких марок! Добрые берлинские банкиры предложили рассчитаться с царскими наследниками, когда бы они этого ни пожелали. Они предлагали оставшимся в живых великим князьям на выбор 7 миллионов бумажных романовских рублей или же шестнадцать миллионов германских бумажных марок 1923 года!
Как это ни кажется маловероятным, самодержец Всероссийский регулярно испытывал материальные затруднения каждый год задолго до конца сметного периода. Это происходило оттого, что ему на непредвиденные расходы нужно было значительно более 200 тыс. рублей. Для разрешения этих затруднений у него было два пути. Или же израсходовать 200 млн. рублей, хранившихся на текущем счету в Английском банке, или же прибегнуть к помощи министра финансов. Государь старался избегать обоих путей и просто говорил: «Мы должны жить очень скромно последние два месяца».
С детства сознавая свои обязанности по отношению к России, царь, ни минуты не колеблясь, пожертвовал во время войны все эти 200 млн. рублей на нужды раненых и увечных и их семей, но никто не мог его убедить взять для себя в мирное время хотя бы копейку из этого громадного состояния.
Когда в России появились автомобили, государь одним из первых высказывался с большим энтузиазмом об этом изобретении. И тем не менее он в течение многих лет не мог получить денег, чтобы устроить подобавший русскому императору автомобильный гараж. В Царскосельских и Петербургских конюшнях было несколько сот лошадей, за которыми ходило значительное количество конюхов, тренеров, кучеров, конюшенных мальчиков и пр. Для того, чтобы перейти на автомобильный способ передвижения, нельзя было ликвидировать сразу ни лошадей, ни тех, кто за ними смотрел. В конце концов царь заказал два автомобиля французской фирме «Делоннэ-Бельвиль» и выписал из Бельгии шофера Кегреца. И до самого начала войны государь отказывался увеличить количество принадлежавших ему машин.
Оглядываясь назад на жизнь, которую вела императорская семья, я должен признать, что этот образ жизни ни в какое сравнение с жизнью магнатов капитала идти не мог. Сомневаюсь, удовольствовались ли бы короли стали, автомобилей или же нефти такой скромной яхтой, которая принадлежала государю. И я убежден, что ни один глава какого-либо крупного предприятия не удалился бы от дел таким бедняком, каким был государь в день его отречения. Если бы его дворцы, имения и драгоценности были национализированы, то у него бы просто не осталось никакой личной собственности. И если бы он сумел выбраться с семьей в Англию, то ему пришлось бы работать подобно каждому рядовому эмигранту.
